приехали математики

Красовицкий

Лукреция-Ландскнехт ее называл я порою.
Бидон вместо бёдер скрывала ль она под полою

иль мазала плечико розовым маслом, бока

но только казалась здорова она и крепка.

До ног с головы отшлифована сталью, как Зигфрид,

Она наводила порою на странные мысли:

— Студентка ли это?

— Солдатским не двинется ль маршем с носка?

Упруго пружины подняли головку соска.

И мерно кивая, с надменной и гордой улыбкой

она занималась какой-то заморскою читкой.

Склоняясь над книгой

с презреньем, как рыцарь над стиркой,

она по-немецки шептала слова:

— О Зигфрид, ты слышишь —

Брунгильда жива!

год создания нагуглить не удалось

Барбара

 Из интервью с Кристианом Петцольдом:

"Мои родители из ГДР. Они уехали на Запад. Моя мама хотела попасть во Францию, отец – в Америку. Они подались на Запад, так сказать, за обещанной свободой. Мой отец курил «Lucky Strike», любил Джеймса Дина, моя мать ездила в Экс-ан-Прованс и любовалась там картинами Сезанна. Несмотря на это, они всегда тосковали по стране, из которой бежали. И тоска эта заключалась не только в ностальгии по дому, по запахам, по воде, по родному воздуху... Они ведь – хоть ни разу в том и не признались, потому что всю жизнь изображают из себя гневных критиков социализма, – тосковали еще и по альтернативе капитализма. Именно так следует это назвать. Тосковали по работе, которая не столь тяжела (отец работал на фабрике), как на Западе… Или по обществу, в котором женщины совсем не обязательно вынуждены сидеть дома (моя мать работала в химической лаборатории). Они приехали на Запад, и стало ясно, что мест в детских садах нет, а у мамы подрастали три сына, то есть о работе можно забыть…Она теперь до конца своих дней домохозяйка, и ее удел и радость – каталоги «Quelle». Эта раздвоенность – коммунизм ужасен, но по нему можно тосковать – меня всегда очень волновала. Всю мою жизнь."

Статья о фильме  

Кристиан

"Ты почитай подшивку журнала Ориенталия за 44-45 годы на досуге, когда время будет. Раздел персоналии, ага. Вот там понятно, кто чем был занят. “С сожалением сообщаем, что такой-то, чью статью мы публиковали в прошлом номере, пропал без вести. Или в сорок пятом - такой-то, наш постоянный автор, в американском плену”. Нет, правда. Одного студента взяли в Вермахт, а потом оказалось, что он читает и говорит на иврите. Естественно, переполошились, шпион, расследование, все дела. И его спрашивают - где вы изучали иврит? В классе профессора обертштурмфюрера Кристиана. Тут и заглохло."
"В Лейпциге тоже была - была! знаменитая кафедра индо-европеистики. Ну так ее закрыли, на ее месте первая кафедра теории рас и открылась."

"А Ланцбергер и Гёце - эмигрировали оба. Ты не знал, что они евреи? А почему они уехали, ты думал?"

Х.: "Да, и фон Зоден служил в СА. Жил потом в ГДР, никогда не отрекался и не отказывался ни от чего. Он каждый новый год Дьяконову открытки слал, но тот ни разу не ответил."

Кристиан: "Э, фон Зоден, он был идиологический национал-социалист. Изучал, да, древний восток, но считал, что это все темное прошлое, можно из него что-то извлечь, конечно, но вообще настало новое время. Он из профессорской семьи, отец - крупный исследователь Нового Завета, ну и сторонник империи, конечно. И у сына был такой импульс - вот этому темному и хтоническому мы противопоставим светлый и логичный национал-социализм."

Воздухоплавание и другие горизонтальные практики.