“Я была в России один раз, на образовательной программе в Самаре. Нам сказали, что все будет по-английски, и я тогда подала заявку, потому что по-русски я совсем не говорю, но если по-английски, то должно быть нормально. Мы должны были установить контакты с местными ребятами, которые в этой программе тоже участвовали. Но конечно никто из них по-английски толком не говорил. Я там никому не сказала, что живу с девушкой здесь. Но отношение, знаешь... Мы например должны были вместе ходить в магазин. И вот мы идем и у меня сумки - и местный мальчик, ему может лет шестнадцать было, говорит, отдай, я понесу. Я спрашиваю, почему? И он мне говорит... Не знаю как по-английски. Я по-немецки скажу, ты поймешь, он мне говорит, показывает жестами, у тебя будет опущение внутренних органов, а тебе рожать. Представляешь? И я тогда подумала, ну эй, мальчик, мне двадцать четыре, тебе шестнадцать. Это не было обидно или что-то еще. Просто очень странно”
“Школа у нас была под железнодорожными путями, знаешь, как мост, когда они поверху проходят. Ну и был в классе один мальчик. Нам четырнадцать было. Всем выдали табели в этот день и он пошел домой, показывать родителям, и бежал, потому что гордился и хотел показать. А когда пришел домой, оказалось, что он забыл табель в школе. И непонятно, что там произошло, но он пошел обратно в школу за табелем, написал там записку, влез на пути и его сбило поездом. Понятно, что это все только повод”
“Я знаешь что не понимаю, с современным искусством. Вот там был коллаж, ты видела? Где Иисус, Мария и член. И я правда не понимаю, это игра или это искусство? Хорошо, пускай иногда нужно шокировать, нужно вставать в оппозицию с религией, провоцировать даже. Но у нас сейчас, ну правда, нет такого давления у протестантов, чтобы это имело смысл. То есть это все выглядит как легкий путь в искусство, нет?”
“С правами женщин в ГДР вышло примерно как в Советском Союзе. То есть женщина должна и работать, и заниматься хозяйством, и воспитывать детей. Тройная нагрузка как бы. А муж приходит домой и отдыхает. Потому что он работал. Но с другой стороны, на Западе, там даже сейчас гораздо выше процент домохозяек. И ясель практически нет. Это считается совершенно ужасно, отдать ребенка в ясли. Так что все-таки на Востоке не так плохо”
“Детские дома в ГДР были специальные... Не обязательно для случаев, когда родители умерли, а как тюрьма. Если, например, родители считаются неблагонадежными. Или у них проблемы какие-то, они пьют, или психологические тоже. Тогда этих детей отправляли в исправительные учреждения. У меня несколько таких знакомых, которые в этих детских домах выросли. Вообще, это лагерь по сути. Оттуда нельзя было выйти, обнесено колючей проволокой. И они должны были работать. Там было очень много насилия, со стороны персонала, охранников, и между самими детьми. Избиения, девочки беременели. Очень страшно. В фильме “Барбара” такой лагерь упоминается”
